Между временем и вечностью: Искусство Дана Ливни

Алек Д. Эпштейн

Живописец яркого дарования Дан Ливни, талант которого обладает неоспоримым своеобразием не только в израильском, но и мировом художественном контексте, родился 25 января 1936 года в семье Исраэля и Мины Лакриц – уроженцев Украины и Польши, с 1921 года живших в Германии, а в 1933 году, после прихода Гитлера к власти, эмигрировавших в Палестину/Эрец-Исраэль. Семья, в которой вырос будущий художник, принадлежала к поколению, стараниями и усилиями которого создавалось Государство Израиль, отнюдь не на «серебряном подносе» еврейскому народу преподнесенное.

Мать художника, Мина, была активисткой еврейской боевой подпольной организации «Хагана», а отец, Исраэль Лакриц, был одним из тех, кто в 1934 году своим трудом создавал завод по добыче фосфатов на южном побережье Мертвого моря. Инициатором создания этого завода был инженер Моисей Абрамович Новомейский, и вот как он вспоминал об этом строительстве в одиннадцатой главе своей книги «От Байкала до Мертвого моря»: «Заброшенный тракт из Иерусалима к Мертвому морю вернулся к жизни. По нему потянулись вереницы тяжелых грузовиков с досками, цементом, арматурой, трубами и прочими стройматериалами. Появились первые бараки, прокладывались трубы для подачи воды из Мертвого моря в испарительные бассейны. Другую сеть труб тянули от Иордана. Построили небольшую пристань, куда причаливали транспортные лодки и баржи, привозившие питьевую воду. Работа шла как положено, по плану, дело двигалось, и это радовало людей. А какой праздник был в тот вечер, когда ночную темень впервые рассеял свет электрических ламп!» Завод успешно работал до 1948 года, когда он был варварски разрушен арабскими погромщиками – и это несмотря на то, что арабские рабочие составляли половину работников предприятия.

С трех лет Дан Ливни рос в киббуце Маоз-Хаим в окрестностях Бейт-Шеана в Иорданской долине, в числе основателей которого были его родители, до 1935 года жившие в расположенном по соседству киббуце Эйн-Харод (кстати, в 1938 году Хаимом Атаром там был основан художественный музей, существующий и поныне), а в 1935–1938 гг. – в Раанане.
В 1954 году Дан Ливни закончил школу в киббуце Маоз-Хаим, после чего три года служил в армии, приняв участие и в Суэцко-Синайской войне 1956 года. Большая часть его армейской службы прошла в пустыне Негев.

Нетронутые цивилизацией скалистые неприступные горы, глубокие каньоны и огромные впадины с отвесными краями, напоминающие лунные кратеры, где, несмотря ни на что, можно увидеть распускающиеся цветы и оазисы, оказали большое влияние на его будущее творчество. Позднее, уже в качестве резервиста, он участвовал еще в четырех войнах Государства Израиль: от Шестидневной (1967) – до Первой Ливанской (1982), будучи командиром патрульной бронетанковой части бригады «Харель». В ходе Шестидневной войны Дан Ливни был среди тех, кому еврейский народ обязан восстановлением контроля над Иерусалимом.
Каждую свободную минуту в армии он рисовал; двенадцать его зарисовок 1967 года были изданы год спустя отдельным портфолио (ныне оно, конечно, является библиографической редкостью), а с 2008 года подлинники этих работ экспонируются в Мемориале Гиват ха’тахмошет [Арсенальный холм], который посвящен увековечению памяти 182 израильских солдат и офицеров, павших в битве за Иерусалим во время Шестидневной войны. После Войны Судного дня, как и после Первой Ливанской войны, также были выпущены портфолио, включавшие в себя зарисовки, созданные Даном Ливни в передышках между боями.

В 1958 году Дан Ливни перебрался в Иерусалим и начал учебу в Академии художеств «Бецалель». Жил он в киббуце Рамат-Рахель, и зачастую у него настолько не было денег, что весь путь на занятия приходилось проделывать пешком. Жажда творчества, однако, пересиливала все жизненные трудности и невзгоды. Иерусалим молодой художник полюбил на всю жизнь; обладающий магической притягательной силой Вечный город стал главным героем целого ряда его картин. Показательно при этом, что если на пейзажах, запечатлевших Хайфу, изображены не только архитектурные сооружения, но и находящиеся в движении машины, корабли и люди, то многочисленные созданные художником образы Иерусалима не включают ничего подобного: они статичны, словно пребывая вне времени, на них нет ни людей, ни машин. Этот город изображен так, что он воспринимается именно «вечным», и только цветущие кипарисы и оливковые деревья свидетельствуют о том, что и в Иерусалиме жизнь не замерла, а течет.

Дан Ливни рисует Иерусалим таким, каким он никогда не был – и как он, очевидно, не выглядит и в наши дни. Подобно тому, как описания Иерусалима Михаилом Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита» не соответствуют никаким известным историко-археологическим источникам, но, несмотря на это, благоговейно воспринимаются несколькими поколениями читателей, так и на картинах Дана Ливни не столько запечатлен реально существующий город, сколько метафорически представлено его субъективное интеллектуально- чувственное восприятие художником. И обе версии картины «Небесный Иерусалим», и произведение «Стены Иерусалима», и особенно совершенно фантастическое полотно «Иерусалим в поисках корней» создают образ, бесконечно далекий от реального – художник настаивает на приоритете небесного града над градом земным.

В этом, кстати говоря, проявляется очень серьезная проблема, перед которой израильское общество встало в июне 1967 года, когда всё то, что было самым желанным, но веками недостижимым, в одночасье стало частью повседневности. О возможности молиться у Стены Плача в Иерусалиме и в Пещере Патриархов в Хевроне больше не нужно было мечтать, но туда нужно было организовать регулярный транспорт, а там – поддерживать чистоту и порядок. Эти задачи требовали не экзистенциального катарсиса, а практической деловитости, которая к наиболее сакральным объектам национального и религиозного наследия в принципе применима с трудом. Отдельные художники и в самом деле с большей или меньшей скрупулезностью запечатлевали автобусы и светофоры у самых стен Старого города Иерусалима, но на полотнах Дана Ливни ничего этого нет: Вечный город остается вне политики, вне технического прогресса, ничто не нарушает его гармоничного уверенного спокойствия – спокойствия, в котором различные религии и конфессии мирно сосуществуют друг рядом с другом на одной земле и под одним небом.

Такая гармония очень далека от реального положения дел, эти картины представляют идеал, который не воплощен в действительности. Дан Ливни написал скорее символический и универсальный храм, чем храм, непосредственно находившийся в Иерусалиме, поэтому лестница выглядит как аллегория стремления к духовному возвышению. Колонна в верхней части лестницы символизирует встречу между сакральным и мирским. Оливковые деревья, которые поддерживают Храм, являются метафорой человеческой жизни. Сосуществование оливковых деревьев и Храма символизирует мир, время и природу как три основные концепции человеческого существования... Закончив обучение в Академии «Бецалель» и получив в 1964 году первую премию на прошедшем в Тель-Авиве конкурсе молодых художников, Дан Ливни переехал в Беэр-Шеву, где начал работать учителем рисования в старших классах средней школы.

Еще в Иерусалиме он в 1962 году женился на Оре Бен-Херут, год спустя родились их дочери-близнецы, Тали и Дафна (третий ребенок, сын Йонатан, родился шестнадцать лет спустя, в 1979 году). В 1964 же году в городском музее Беэр-Шевы прошла первая выставка Дана Ливни, а в 1965 году он получил первый приз на выставке художников Беэр-Шевы и Южного округа.

По отцовской линии род, к которому принадлежит Ора Бен-Херут, восходит к раввину Давиду Бен-Зимра, родившемуся, насколько известно, в 1479 году в Испании, с конца XV века жившему в Эрец-Исраэль и ушедшему из жизни в возрасте 94 лет в 1573 году в Цфате. По материнской линии ее семья также живет в Палестине/Эрец-Исраэль несколько столетий. Семья Дана Ливни и Ори Бен- Херут, таким образом, впитала в себя вековые традиции как ашкеназского, так и сефардского еврейства. Ора училась в Хайфском университете, где получила степень магистра в области педагогической психологии; на протяжении более чем сорока лет она работала с детьми, требующими особого внимания. Ора поддерживала – и продолжает поддерживать своего супруга – во всех его творческих начинаниях, начиная с того, что они вместе стояли на строительных лесах, работая над муралом пятиэтажной высоты на стене дома 24 на бульваре Х.-Н. Бялике в Тель-Авиве, и заканчивая центральной ролью, которую Ора играла в организации почти всех выставок Дана Ливни, в издании альбома его избранных произведений и ведении компьютеризированного архива, посвященного его творческой судьбе.

В 1965 году Дан Ливни и его супруга переехали в Хайфу – и вот уже более полувека вся их жизнь связана с этим «городом шести религий» (именно так называется одна из его картин). На протяжении тридцати восьми лет Дан Ливни работал руководителем отделения рисования в одной из городских школ; одновременно с этим в 1980–2004 годах он вел разнообразную преподавательскую и общественную деятельность в Педагогическом колледже «Гордон», а с 1988 по 2009 годы вел семинары и курсы повышения квалификации для учителей рисования. Наряду с живописными и графическими произведениями, Дан Ливни создал целый ряд настенных росписей, украшающих различные дома и постройки в разных городах Израиля. Он работал также в сферах книжной иллюстрации и театрально-декорационного искусства (еще в 1967 году он оформил спектакли «Тевье-Молочник» Шолом-Алейхема и «Скупой» Мольера в Хайфском молодежном театре), был организатором и куратором выставок, художником-постановщиком ряда торжественных мероприятий.

Дан Ливни совершенствовал свое мастерство в Университете искусств Сент-Мартин в Лондоне (в 1970–1971 учебном году), на летних семинарах в Reichenau Center в Австрии (в 1980 и 1981 годах) у видных художников- «фантастических реалистов» Эрнста Фукса (1930–2015) и Вольфганга Маннера и в Институте при Музее изобразительных искусств в Бостоне (в 1986–1987 учебном году). Выросший в небольшом киббуце едва ли не на «краю света», Дан Ливни побывал во многих странах, в каждой из которых он общался с коллегами, посещал музеи и выставки, но более всего – жадно впитывал те впечатления, которые дарит сама природа. Эти впечатления он впитывал и в Израиле, ландшафт которого, несмотря на очень небольшую территорию страны, отличается удивительным разнообразием. Дан Ливни рисовал на Голанских высотах и в Галилее, в пустыне Негев и на впоследствии возвращенном Египту Синайском полуострове...

Его живопись, ни с какой стороны не будучи абстрактной, далека и от фотореализма: каждый увиденный пейзаж он переосмыслял, наделяя его чертами, в реальности порой не присутствовавшими, но добавлявшими новое, историко-метафизическое, измерение. Каждый пейзаж он видит не только таким, каков он есть сейчас, но мысленно моделирует и его прошлое, и его будущее, передавая эту полифонию времени на своих полотнах… Картина «Меж времен» – одно из лучших его произведений именно такого рода. Дан Ливни – художник-философ, его глубоко беспокоят фундаментальные вопросы бытия. Как свидетельствует он сам, беспокойство за выживание еврейского государства, его настоящее и будущее, никогда не покидало его, и не только пять пройденных войн тому причиной. По его словам, он никогда не забывал ни о страшных погромах, вынудивших его предков покинуть Украину и Польшу, ни о Холокосте, от которого удалось спастись его родителям, успевшим покинуть гитлеровскую Германию, но жертвами которого стали шесть миллионов евреев.

Большая часть членов семьи матери художника, в том числе четверо ее братьев и сестер, их супруги и дети, были убиты нацистами и их пособниками. Так же погиб и сын родной сестры его отца… Другой сын, Манфред Гольдберг, был депортирован вначале в Рижское гетто, а потом в концентрационный лагерь Штуттгоф к востоку от Данцига (нынешнего Гданьска) – именно это страшное место печально известно производством мыла из человеческих тел. 9 мая 1945 года на территорию концентрационного лагеря Штуттгоф вошли солдаты 3-го Белорусского фронта, но почти все находившиеся там узники были незадолго до этого отправлены пешком в другие места. Многие погибли и были расстреляны в пути, но среди тех, кому удалось выжить, был и Манфред Гольдберг, спасенный возле города Нойштадт британскими войсками. В июле 2017 года Штуттгоф посетили наследник британского престола принц Уильям с супругой; именно Манфред Гольдберг был приглашен сопровождать их...

С юных лет более всего Дан Ливни любил наблюдать за облаками и их движением по воле ветра – став старше, на картине «Экзистенциальное беспокойство» он, кажется, уподобил облакам всех нас, принимая во внимание зыбкость нашего существования. Однако на картинах из цикла «Движение в пространстве и времени» символами непостоянства оказываются не только облака (что как раз более чем естественно), но и горные утесы: кажущаяся незыблемой твердыня тоже оказывается ненадежной и зыбкой, и даже она не может гарантировать ищущему безопасного пристанища народу, что он таковое пристанище, наконец, обрел. Картина «Выжить в пустыне» выглядит как метафора еврейского государства, большую часть территории которого занимает пустыня Негев, в которой к настоящему времени созданы целые города с университетами, колледжами, медицинскими центрами и аэропортом.

На полотне ничего этого не изображено – но находящееся на берегу обезвоженного кратера дерево, глубоко пустившее корни на этой земле, сгибаясь под тяжестью сложных обстоятельств своего существования, все же безудержно рвется ввысь – так, что и небо не кажется ему пределом. В картине «Расколотая земля», выделяющейся диалогом между написанными в одной и той же цветовой гамме почвой и небом, видится противопоставлением между обжитой территорией прибрежной полосы и Иерусалима, с одной стороны, и неприступными Негевом и Иудейской пустыней, которые Израилю и его народу еще только предстоит покорить и обжить, с другой. Исполинские свечи на полотне «Поминальные свечи» прорастают из изрезанной пересохшими ручьями гористой пустыни; на картине нет ни намека на присутствие человека, и совершенно непонятно, остался ли на земле хоть кто-то, кто эту память может хранить – или же это свечи, поставленные какой-то высшей силой в память о погибшем народе – или даже о всём человечестве...

В Хайфе прошли многие выставки Дана Ливни, в т.ч. трижды в Доме художника им. Шагала: в 1979, 2011 и 2012 годах. В 1988 году его персональная выставка прошла и в Доме художника в Иерусалиме. Всего же в Израиле прошли десятки выставок этого исключительного художника, а еще одиннадцать – в зарубежных странах: три – в различных лондонских галереях в 1970–1971 годах, одна – в галерее в городе Саарбрюккен в Германии в 1977 году, еще семь, с 1971 по 1987 годах – в галереях и общинных центрах в США. Некоторые его выставки были приурочены к памятным датам, в частности, «Иерусалим – 40 лет после Шестидневной войны» (она прошла в Хайфе в 2007 году) и «Зарисовки с Войны Судного дня (40 лет спустя)» (она состоялась в Музее бронетанковых войск в Латруне в 2013 году, а затем была повторена в Хайфе).

Дана Ливни никак не назовешь художником, обделенным вниманием. Он был удостоен ряда наград, вручаемых муниципалитетом Хайфы: в 1998 году – премии им. Пинхаса Шифа за многолетнюю деятельность в сфере художественного образования, в 2000 году – городской медали, в 2012 году – премии им. Германа Штрука за достижения в сфере живописи и пластических искусств. В 2011 году он был удостоен премии Ассоциации художников и скульпторов Хайфы и Севера. На протяжении полувека он работал с сотнями и тысячами учеников, проиллюстрировал десятки книг, оформил множество праздничных мероприятий. Вместе с тем, за пределами ставшего ему за прошедшие полвека родным города его искусство известно куда меньше, чем оно того заслуживает. В 1985 году был издан альбом, включавший репродукции избранных произведений, созданных художником за первые четверть века творческой деятельности. К сожалению, это издание и поныне остается единственным, хотя за прошедшие с тех пор более чем тридцать лет Дан Ливни создал ещё множество замечательных работ.

Такое положение дел никак нельзя счесть нормальным, принимая во внимание тот факт, что Дан Ливни является одним из тех немногих мастеров, чье творчество, произрастая из проникновенного прочувствования истории, географии и сегодняшнего дня Израиля, находится при этом на высочайшем художественном уровне. Утонченный график и чуткий колорист, тщательно прорабатывающий каждый квадратный сантиметр своих полотен, Дан Ливни сохраняет и развивает традиции венской школы фантастического реализма и сюрреализма, причем делает это принципиально иначе, чем другие живописцы, в частности, Зеэв Кун и Шмуэль (Сэмюэл) Бак, искусство которых имеет в значительной мере те же корни. На его полотнах каждое место обретает историческое, философское и футурологическое измерение, вследствие чего даже знакомые пейзажи видятся совершенно иными.

Лучшие произведения Дана Ливни важны именно тем, что помогают нашим раздумьям и переживаниям обрести куда более широкую временную перспективу; фактически, художник приглашает нас увидеть то, что мы наблюдаем вокруг себя, сквозь призму вечности.

*Еврейское общество поощрения художеств представляет главу из альбома-монографии "Сюрреализм после Холокоста: искусство выразить невыразимое. Художники восточноевропейской еврейской диаспоры в Израиле", посвященную жизни и творчеству художника.