Папа и мама улетели в Москву на прощальную выставку шедевров Дрезденской галереи. Рассказывают, что папа рухнул на колени перед " Мадонной " Рафазля, распугав более сдержанную интеллигентную публику...
Бабушка за старшего. Оказывается, она может болеть. Ест только " тюрю " - Наполняет эмалированную чашку подсоленной водой и крошит туда обсохший хлеб... Почти не ходит, лежит. С внуками водится отзывчивая товарка с первого этажа, Фёкла Тимофеевна...
А тут напасть - все дети со двора слегли. То ли скарлатина, то ли какая иная бяка. Мы с братом вроде ничего, но Фёкла, зацикленная на ответственности, решает не рисковать и определяет нас к дворовой детворе в инфекционную больницу...
Едет сопровождающей... , диктует данные в больничную карту..., Я нашу фамилию знаю только по разговорам соседей, а они произносят как им услышалось - " Филер, Филеровы ". Так и усвоил и когда Фёкла Тимофеевна пытается правильно её записать, заикаюсь от несогласия...
Вся компашка, обритая наголо, измазюканная зелёнкой умещается в одной не маленькой палате. Ночью, поочерёдно, залезаю в кровати к девчонкам и перециловываю каждую... Подвиг не повторяю... Каково пятилетке слюнявиться с лысыми зелёными красотками ?...
Брат Вова качает права и воплями - " Кака, кака " бесит умаявшейся персонал. Тащат на горшок. Вопит ещё громче... Поясняю - " Кака это я, Алька. Маленький он ещё. Говорит как может ". Пояснение принято и в следующий миг братца суют ко мне в кровать - Облом. В этот раз нужен горшок...
Из Москвы возвращаются родители. Бабушка лежачая... Дети... Мама в трансе. В инфекционную не пускают. Дежурит под окнами. Маюсь на подоконнике, впечатав щёки в стекло. Иногда показываю Вовочку, который только и верищит - " Кака, кака " ...
Наконец как то улаживается - мы дома. Мама угощает столичными гостинцами - Шоколадные конфеты из трёхэтажной, в бумажных кружевах, коробки, бело розовая пастила, зефир..., а главное - БАБУШКА НА НОГАХ...
