Моменты 7

              Закрутилось «жили, были» ... Деревянный двухэтажный дом на двенадцать квартир в два подъезда. Выгребные ямы, маскируются съёмными дощатыми щитами под окошечными дышалками индивидуальных квартирных сортиров… Со второэтажной выси взираю на заветренные плахи, распластавшихся, где - то там внизу, бараков…
              С крыши барачного пьедестала голубятник дядя Гоша свистом умыкает чью - то ватагу сизарей… Пацан, «Лентипуп, зелёный пуп», привычно кошмарит свою сварливую, грудастую сестру - рыжую Лидку… Жизнь бурлит и кувыркается…
             «Бабский клуб» на скамейках, подле сортирных щитов, вымысливает и обмусоливает события… Распахнутая «фортка» испускает, назидательные, слоганы Слюсарихи - «От грязного не треснешь, от чистого не воскреснешь» и…, поучая дочь - «А ещё комсомолка!»
              Слюсариха бытует под нами, на первом этаже и всё то ей в нас не нравиться и мамина причёска, и движение стульев по половицам над её головой и уж не по её ли «сигналу», инженер ЖэКа, выкручивает дефицит - лампочку, двухсотку, витающую над папиным «рисовальным» планшетом. Бурчит - «В квартире не положено.  Расточительство…  А моей дочке, чертёжнице надобно…». Папа, член «Товарищества художник» ярится и отвоёвывает светило.               
              Кому, кому, а папе «светило» нужнее - Отец ваяет историческую картину «Манские партизаны».  Потрясение среди местных пейзажистов… Холст, вырастая из двух стульев, вперился в потолок, властвуя над прочими ненужностями гостиной - диваном, бабушкиной кроватью, столом.  Под столешницей таится мой личный штаб и мастерская…
              В гостях сотоварищи, художники, обсуждают ход работы -
  «Илья, кабура у Щетинкина пустая» -
 - «Набью тряпками» -
 - «Тогда будет набитая» -
 - «Ну, где я возьму револьвер?» 
              Выручаю родителя. Выползаю из - под стола, зафиксировав ушами отцовскую пилотку. Рожица в белой мазилке. Волчанка… Втискиваю в кабуру под разными углами несколько щепок - убедительная натура готова…
              Гостевая художническая ладонь приплющивает ребячьи вихры - «Будешь ХАЛТУРЩИКОМ, как мама». Так живописцы называют копиистов в мастерской «Товарищества». Мама ловко шедеврит копии - «Дети, бегущие от грозы», «Приём в комсомол», «Ленин в Смольном» … Папа отказывается «портить руку», а может опасается соревноваться с мамой…
              В отличии от мамы, папа популярен среди соседей - «Ароныч человек. Со всеми поговорит, посоветует» …  Голубятник Гоша внял папиным   убеждениям и гордый, возносит из квартиры в квартиру эмалированный таз с ливерной колбасой. Устроился на работу - угощает соседей добычей… Ау, голуби…
              Но голуби святое …Наш, потеряшка, котёнок в панике затаился на крыше голубятни. Гоша шмякнул мява о землю… и, когда под «мухой», внезапно спотыкается об меня, то тайно обличает сквозь железные фиксы - «З - а - и - к – а» …
              Заика… Говорят, на меня нежданчиком выскочил бык … Но где мы и где бык? Ну, кошаки, собакины, Гошины голуби, наконец… О! Ещё куры…  Куры … Во двор врисовывается грузовичок. Прямо с него торгуют цыплятами. Заманивают чудной ценой – пять копеек за особь. Двор отоваривается. Сгружаем наших цыпов на кухне…Один рисковый заскакивает на раскалённый чугун печкиной плиты. Отпружинивает и вниз…  на одну ножку, отпружинивает… на другую… Пляска, пляска, пляска - гипноз… Папа рушит новаждение и птенец с забинтованными лапками уже катает шарик пшена…
              Теперь наш двор – курятник. Соседи клеймят своих птицев – мажут крылья, кому синими чернилами, кому фиолетовыми, кому чёрной тушью, кому красной… а кому хвосты…
              Папе мало курей, прикупает живого индюка… Привязывает его ногу к ножке стола.  Стол вспархивает вместе с птицей, но взлететь… не судьба.  Отец принимает решение, и мы вместе конвоируем индюка за сараи… Неведомо откуда, является топор и, приговорённый, уже без головы, бежит метров десять в небытие… Первая смерть в моей почти шестилетней жизни.