Шмуэль Бен-Хаим - Беженец, возглавивший Союз художников
Опубликовано чт, 06/10/2022 - 20:17 пользователем Алек Д. Эпштейн
Алек Д. Эпштейн
Израильский живописец Мула Бен-Хаим родился под именем Шмуэль Косьцянский 30 июля 1916 года в польском городе Лида, находящемся сегодня в Гродненской области на территории Белоруссии. Учился он в ивритской гимназии «Тарбут», а также брал уроки рисования и игры на скрипке и мандолине у частных педагогов; с тех пор – и на всю жизнь – музицирование имело для него очень большое значение, даря вдохновение и радость.
Шмуэль Бен-Хаим
В возрасте двадцати лет, в 1936 году, он был призван в польскую армию, служил в артиллерийских войсках. С началом Второй мировой войны попал в немецкий плен, откуда бежал – вначале в родную Лиду, а оттуда в Вильнюс, в который вскоре вошли советские войска. В столице Литвы он год проучился в Академии художеств, одновременно с этим работая художником-декоратором в польском театре. После нападения Германии на Советский Союз был задержан, но сумел освободиться и выжить, добравшись до Узбекистана. Там, работая в колхозе, ему удалось пережить ужасы Второй мировой войны и Холокоста, унесших жизни всей его семьи.
После окончания войны вернулся в Вильнюс, а оттуда в Польшу, которую, однако, вскоре тоже покинул, осознавая, что после массового соучастия поляков в убийствах сотен тысяч местных евреев, строить будущее в этой стране невозможно. Совместно с группой товарищей по сионистскому молодежному движению Ха’шомер ха’цаир он активно участвовал в организации нелегальной еврейской иммиграции переживших Холокост европейских евреев в Палестину/Эрец-Исраэль, куда сам сумел добраться в июле 1947 года через Белград. Именно там, в Белграде, Шмуэль женился – его супругой стала поэтесса Ривка Басман (отец и младший брат которой тоже были убиты нацистами), в браке и творческом союзе с которой он прожил более сорока шести лет. В Эрец-Исраэль он выбрал себе новое имя – Мула Бен-Хаим, в честь своего погибшего отца... Вновь оказавшись беженцем, он буквально с нуля начинал новую жизнь в новой стране.
С первых дней в Эрец-Исраэль Мула и Ривка жили в киббуце Ха’маапиль в окрестностях Нетании, который был только основан в 1945 году. Само название киббуца характеризует его тогдашнее население, которое составляли именно они, маапилим, «нелегальные» иммигранты, прорывавшиеся в страну, несмотря на препоны и запреты британских властей. Мула и Ривка были там не единственными людьми творческих профессий: одной из основательниц этого киббуца была автор концертов для виолончели и кларнета с оркестром композитор Хая Арбель; на протяжении почти полувека там же жил профессор философии Зеэв Леви (1921–2010), видный специалист по наследию Баруха (Бенедикта) Спинозы и Франца Розенцвейга.
При этом в киббуце всем приходилось, особенно на начальном этапе, заниматься самыми разными работами; Мула Бен-Хаим одно время был плотником. На долю этого человека, всю жизнь тянувшегося к живописи и музыке, выпало и участие в боях Войны за независимость Государства Израиль... После окончания этой войны он учился живописи в Институте искусства и дизайна им. Авни в Тель-Авиве, где его учителями были признанные ныне классиками израильской живописи Моше Мокади и Марсель Янко, относившийся к Бен-Хаиму с особенной теплотой и написавший предисловие к каталогу одной из его выставок.
В 1954–1955 гг. он совершенствовал свое мастерство в Académie de la Grande Chaumière в Париже, где, в частности, изучал византийскую мозаику под руководством одного из самых крупных художников ХХ cтолетия Джино Северини.
Шмуэль Бен-Хаим с юношеских лет был активистом левых сионистских организаций; в Израиле он состоял в партии МАПАМ, был лично хорошо знаком с ее многолетними лидерами Меиром Яари (1897–1987) и Яаковом Хазаном (1899–1992). Эти связи в политических кругах способствовали его назначению на пост атташе по культуре посольства Израиля в Москве, который он занимал в 1962–1965 годах. Ривка Басман работала учительницей в это время в школе для детей сотрудников дипломатической миссии.
Будучи в Москве, Бен-Хаим стремился к установлению связей с видными деятелями российской культуры того времени; одним из тех, с кем он встречался, был легендарный ныне Мстислав Ростропович (1927– 2007). Побывав на его концерте, Бен-Хаим был так впечатлен, что призвание художника вытеснило его ипостась дипломата. На созданном им тогда портрете великий виолончелист представлен в самый момент игры: он страстно охватил виолончель, держась за гриф и трепетно перебирая струны. Творец красок, живущий вдохновением, тонко прочувствовал и передал момент озарения, который переживает творец музыки. Он наклонил голову, вслушиваясь в каждый звук, порожденный его воображением, сообщенный инструменту и теперь вновь вернувшийся к нему, отозвавшись в звонком и певучем теле виолончели, которое переливается страстными красно-коричневыми и оранжево-зеленоватыми искрами. Кажется, будто бы сами звуки, переходящие через руки гения и оживающие внутри нее, обретают зримую окраску и наполняют переливами ее стройный стан, то время как сам герой настолько сживается с ней, что их уже невозможно разлучить: позади, сбоку, сверху нет ничего больше – для мастера все перестало существовать: живо лишь его вдохновение и его музыка.
Шмуэль Бен-Хаим. Дома за голубой изгородью
Холст, масло, 46x33 см
Шмуэль Бен-Хаим. Автопортрет у мольберта, 1957 г.
Холст, масло, 56.5x41.5 см
Музыкальная тема занимала очень большое место в творчестве художника. Картина «Пианистка» изображает молодую женщину в длинном белом платье, сидящую за черным роялем и задумчиво перебирающую клавиши. Она отвернулась от зрителя, погрузившись в свои размышления, о которых можно догадываться только по звукам, возникающими под ее руками. Ее лицо, выписанное холодной синевой, кажется отстраненным и закрытым. Но когда оно отражается в поднятой крышке рояля, в нем оживает совершенно иной образ, который будто обнажает то, что она скрывает от окружающих взоров. Ее черты становятся теплее, свободнее, в ее огромных полузакрытых глазах таится непонятная грусть, а полуоткрытые губы вот-вот начнут невольно нашептывать что-то свое, сокровенное, что можно доверить только любимому инструменту, не боясь непонимания; ее чувства вырываются наружу, обретая новое звучание.
На полотне «Играя вместе» («Музыкальный диалог») изображен виолончелист, вдохновенно погруженный в свою игру, а перед ним на жердочке сидит птичка, вторящая его музыке своими трелями, раскрыв крылья и высоко подняв голову. Она звонко распевает свои песни, глядя на музыканта, а тот, в наслаждении прикрыв глаза, мечтательно проводит смычком по тонким струнам. Вся картина решена в задумчивой, спокойной фиолетовой гамме, которая придает действу ощущение грезы, в которой рождаются образы и мысли, которые герой отражает в своей музыке. И это ощущение дополняет изображение спящей луны в верхней части картины. В этом мире вдохновения есть только он, его инструмент и верная птица, творящая музыку вместе с ним – и, всматриваясь в лиловую дымку, зритель вместе с виолончелистом погружается в ласковую негу, вот-вот готовясь услышать звуки певучей виолончели, которые будут отзываться в нежных птичьих трелях, и наполнить ими свою душу, забыв о беге времени и суете.
Вернувшись из Москвы, Бен-Хаим закончил свою дипломатическую карьеру. Позднее с бывшими коллегами он уже общался исключительно как художник, выполнив мозаичное настенное панно для помещения, занимаемого израильской дипломатической миссией в Нью-Йорке.
Шмуэль Бен-Хаим. Портрет Мстислава Ростроповича
Картина написана во время пребывания художника в Москве в 1962–1965 гг.
Холст, масло, 74x66 см
Шмуэль Бен-Хаим. Пианистка
Холст, масло, 86x67 см
Шмуэль Бен-Хаим. Играя вместе. Музыкальный диалог
Холст грунтованный на оргалите, масло, 45x35 см
Шмуэль Бен-Хаим. Duo Concertante
Доска, масло, 40x28 см
На протяжении ряда лет Шмуэль (Мула) Бен-Хаим был секретарем Ассоциации художников - членов киббуцев, входил в правление Союза художников и скульпторов Израиля, который в 1966–1968 гг. возглавлял. На этом посту он работал преимущественно над организацией групповых выставок членов Союза. Показательна его глубокая личная порядочность: имея столь значительный административный ресурс, он ни разу не использовал его для организации под эгидой Союза художников собственной персональной выставки, хотя в предшествующие его избранию на этот пост годы их в разных галереях прошло четыре, а одна из его работ была приобретена Тель-Авивским художественным музеем.
16 декабря 1971 года в музее города Герцлия открылась ретроспективная выставка художника; с вступительным словом на ней выступил тогдашний председатель Комиссии Кнессета по внутренним делам уроженец города Станислав (ныне – Ивано-Франковск) Мордехай Суркис, хорошо знавший Шмуэля Косьцянского еще с послевоенных лет, когда оба они были активистами движения «нелегальной» алии. Выставка эта проработала месяц, до середины января 1972 года.
Однако художнику нужен диалог со зрителем не раз в несколько лет, и в 1972 году начался новый период в творчестве Бен-Хаима: с этого времени он ежегодно проводил примерно полгода, с апреля по октябрь, в квартале художников в Цфате, где у него была своя студия, постоянно открытая для посетителей. На зимние же месяцы он возвращался в Герцлию, где они с Ривкой приобрели небольшой домик, в котором прежде располагалась столярная мастерская. Так прошли двадцать лет, на протяжении которых Ривка Басман выпустила четыре книги стихов на языке идиш, в оформлении которых ее муж, бывший ее первым слушателем, принимал деятельное участие.
Шмуэль Бен-Хаим. Письмо в Лиду, 1990 г.
Холст, масло, 81x61 см
Шмуэль Бен-Хаим. Букет цветов
Холст, масло, 31x26 см
В этот наиболее спокойный период, среди других, было создано и лиричное полотно «Букет цветов». В матово-прозрачных, сумеречных, неброских тонах выписан живописный натюрморт: на небольшом столике, на белой кружевной салфетке, в массивном коричнево-зеленом кувшине стоит красочный букет розовых люпинов, красных георгинов, оживленный сияющими пятнами белых астр – сочный, огненно-живой блеск цветов отзывается в ярко-алом цвете занавески. Картина наполнена теплыми, мягкими тонами бежево-серого, охристо-зеленого и желтого цветов, и эта размеренная палитра оживляется всплесками белого и всполохами красного в букете и на ткани занавески. На картине почти нет жестких форм, все линии едва ощутимы, и очертания всех предметов передаются художником через мягкие, почти незаметные для зрителя переходы между тонами, между светом и тенью – от светлой салфетки к темному, тяжелому кувшину, от монотонной стены к многоцветному букету, поблескивающему белыми и красными искрами...
Шмуэль Бен-Хаим скончался 7 октября 1993 года, но память о нем и его искусстве продолжает жить. В 1997 году был издан представительный альбом, посвященный его творчеству, вводную статью для которого написал известный израильский художественный критик Давид Гилади (1908–2009), дедушка главы партии «Ешь атид» и недавнего министра финансов Израиля Яира Лапида (дочь Давида Гилади Шуламит была замужем за его отцом – известным публицистом и общественным деятелем Томи Лапидом). Главным же хранителем наследия Шмуэля Бен-Хаима и памяти о нем остается Ривка Басман, и поныне иллюстрирующая все свои книги только его работами.
Ривка Басман с альбомом Шмуэля (Мулы) Бен-Хаима, июнь 2017 г.
Фото А.Д. Эпштейна
«Пока жива я, Мула жив во мне», – говорит она, и остается лишь пожелать этой поэтессе долгих лет творческой жизни...
Еврейское общество поощрения художеств представляет главу из альбома-монографии "Экспрессионизм трагедии и возрождения. Художники восточноевропейской еврейской диаспоры после Холокоста" (автор - Алек Д. Эпштейн), посвященную жизни и творчеству художника.
