Анатолий Шелест: "На протяжении всей жизни мне были знаки"

Майя Гельфанд, 9 канал

Сначала на жесткую поверхность наносится краска. Она ложится неравномерно, где-то густым слоем, где-то еле заметно. Затем художник кладет лист бумаги, и краска распределяется по листу. Начинается сложный, замысловатый процесс. Мастер создает композицию, персонажей, фон, концепцию картины, а краска реагирует по-своему, будто бы соперничая с замыслом автора. Если отбросить все наносное и искусственное и отдаться потоку энергии, тогда процесс творчества становится легким и виртуозным, как скольжение по льду. Так рождается монотипия, мистическая и непредсказуемая. Работая над картиной или графическим листом, художник никогда не знает, каким будет конечный результат. И тем интереснее увидеть, как художественное мастерство и Провидение соединяются, создавая что-то новое, оригинальное и единственное в своем роде. Художник Анатолий Шмуэль Шелест – признанный мастер монотипии. Я так подробно пишу об этой технике, потому что именно она, любимая техника Шелеста, дает ключ к пониманию сути его творчества (хотя, конечно, он не ограничивается только ею).
А его жена Марина – искусствовед и куратор выставок. О непростом пути, который привел их в Израиль, о возвращении к иудаизму и о том, как создать успешную галерею в центре Иерусалима, они рассказали мне в интервью.

– Человек становится сосудом, через который Творец передает свой замысел, он как бы "вынашивает" послание Всевышнего, – объясняет Анатолий. Мы находимся в мастерской Шелеста, в живописном Доме художников, откуда открывается вид на Гееном, или Геенну огненную, символический вход в царство мертвых. – Приступая к новому произведению, человек уподобляется Творцу. Но он лишь исполнитель, каким бы мастерством ни обладал. Настоящая творческая энергия идет сверху. Я всегда чувствую присутствие этой энергии, и во время творческого процесса я никогда не бываю одиноким. На меня снисходит озарение, и я как будто растворяюсь, я перестаю ощущать человеческое, превращаясь в один лишь поток энергии. И это такое удовольствие, которое невозможно передать. Каждый раз перед началом работы я обращаюсь к Небу и прошу помощи. Но я знаю, что помощь придет только тогда, когда я сам буду к этому готов. Знаете, как перед полетом птица чистит крылья, так и я перед началом работы чищу инструменты. Я настраиваюсь на волну, которая пронизывает меня свыше.

Анатолий и Марина вместе уже почти сорок лет. Познакомились и поженились в Киеве, а после чернобыльской катастрофы решили переехать с детьми в Ташкент, где прожили тринадцать лет. Исламская культура и мистика, загадочные орнаменты и мелодичная поэзия – все это притягивало и завораживало, а мягкий климат и восточная неторопливость создавали идеальную среду для искусства. Анатолий увлекался восточной культурой, его интересовало все: от китайской философии до вайшнавизма, он интуитивно искал путь к Богу. Марина тем временем открыла первую самостоятельную галерею, которую назвали "Черепаха и скрипка". Вскоре галерея превратилась в модный богемный клуб, куда приходили не только художники и литераторы, но и дипломаты.
В конце 90-х стало ясно, что "азиатский период" подходит к концу, и Шелесты, как "люди мира", приняли решение отправиться в Германию, в понятную культурную среду. В Кобленце, где они обосновались, было сразу два музея. Марина, быстро освоившая немецкий язык, предложила устроить выставку русских художников, и ее идею подхватили. Она почти сразу попала в профессию, хотя "доброжелатели" обещали, что ничего, кроме мытья полов, художникам не светит.

– Это к вопросу о том, что никогда не надо быть "бедными эмигрантами". Мы приехали с установкой, что ни одного пола в немецком доме я не помою, и так и случилось. Жизнь стала складываться так, как мы и планировали, – рассказывает она.

После первой выставки в Германии Шелеста стали воспринимать как "исламского" художника, слишком сильно было влияние Азии в его творчестве. Эта выставка была посвящена суфийской поэзии и исламской мистике. Вскоре стало ясно, что если продолжать работать в этом направлении, такая репутация навсегда закрепится за ним. При этом мастеру хотелось развиваться, изучать новые профессиональные техники и духовные практики. Тогда возникла идея объединить две, казалось бы, несовместимые вещи – каббалу и суфизм.

– Мы тогда ничего не знали про каббалу, – рассказывает Марина. – Но так случилось, что спустя буквально полгода после приезда в Германию нам предложили сделать серию иллюстраций для книги-хрестоматии про суфизм и каббалу. Это звучало как чудо, и Шелест сразу же принялся за работу.

За двое суток беспрерывной работы было создано четыреста (!) графических листов. Но в США произошел теракт 11 сентября, и издательство решило отменить проект, а рисунки остались невостребованными. После долгих раздумий из иллюстраций было решено сделать инсталляцию "В поисках голубой нити", которая была показана при поддержке Музея Людвига в выставочном зале "Хаус Миттерних", а затем в Национальном музее Украины.
Марина и Анатолий начали экспериментировать с иллюстрациями, увеличивать элементы, располагать их в разном порядке, сравнивать между собой, бесконечно тасуя, составляя замысловатые орнаменты. И каждый раз, к своему удивлению, обнаруживали новые и новые детали, которые изначально оставались незаметны. Человеческий профиль, отпечатавшийся на фоне черного неба, буквы еврейского алфавита, вдруг, как грозное предзнаменование, появляющиеся на изображении молящихся людей, библейские мотивы и бесчисленные их интерпретации. Некоторые видели в причудливых картинах аллюзию на Холокост...
Стало ясно, что в этих работах скрыта тайна, которую каждый зритель разгадывает по-своему. Но, как выяснилось позже, это было только начало нового пути.

– Мы про иудаизм тогда знали очень мало, – говорит Марина. – Как выразился наш младший сын, "мы про муми-троллей знаем больше, чем про евреев". И мы поняли, что нам еще предстоит многому научиться. Хотя к тому времени мы уже много лет интуитивно шли в эту сторону.

– Я, как искусствовед, всегда очень скептически относилась к идее о том, что искусство меняет мир, – продолжает Марина. – Оно услаждает глаз, слух, доставляет эстетическое удовольствие. Но на нашем примере я убедилась, что может быть по-другому: работа над проектом "В поисках голубой нити" полностью изменила жизнь нашей семьи. Сначала мы стали соблюдать шаббат. Потом наши старшие дети уехали на экскурсию в Израиль, после чего решили начать учиться в иешиве. Стало понятно, что жизнь сама подталкивает нас к Израилю. Мы очень резко оборвали все связи в Германии и в 2006 году сделали репатриацию, хотя я успешно работала в Музее Людвига, мой рабочий график был расписан до 2010 года. Но мы четко понимали, что наше место здесь, на Святой Земле.

Для того чтобы стать "кошерным евреем", Анатолию пришлось пройти процедуру гиюра в соответствии с ортодоксальной традицией, после чего он получил еще одно имя – Шмуэль. Это был непростой период, который занял шесть лет. До этого Шелест просто посещал синагогу, изучал традицию, и окружающие даже не знали, что он не еврей.

– Я понимал, что воспитание мальчиков лежит на отце. Поэтому мне было важно, чтобы отец был евреем и мог дать основы правильного еврейского воспитания. До этого я чувствовал себя как будто курицей, которой подложили утиные яйца. То есть я понятия не имел, что такое еврейское воспитание. Более того, на протяжении всей жизни мне были знаки. Я часто видел сон, в котором я вижу город в пустыне. Мы решили поселиться в Маале-Адумиме. И когда я впервые увидел пейзаж, открывшийся из окон нашего дома, я понял, что это и есть мой сон, который я вижу наяву. Кроме того, в детстве у бабушки я читал Библию, Ветхий Завет. Это, по сути, и есть ТАНАХ. Ночью, зарывшись под одеяло, я читал эту книгу с увлечением, она, по сути, "сделала" меня. То есть мое стремление к знанию, влечение к иудаизму было естественным. Я воспринимал эти тексты как  пророчество, которое относится и ко мне тоже, ведь все, что описано в Торе, свершилось уже или свершится в будущем. Кстати говоря, я часто вижу, как люди, приехавшие из Советского Союза, опасаются всего, что связано с еврейской традицией и иудаизмом. Нам часто говорили: "Вы этим не увлекайтесь", как будто это какая-то вредная привычка. Люди боятся, что им навяжут религию. Хотя сложно требовать другого от людей, которые родились и выросли в атеистическом Советском Союзе.

Совершив еще один переезд, когда обоим уже было за сорок, Шелесты понимали, что придется начинать все сначала. Как всегда, раздавались страшные "пророчества" о том, что "придется мыть полы" и забыть про творчество. Но этого удалось избежать. Они осели в Маале-Адумиме неподалеку от Иерусалима. Марина занялась обустройством быта, а Анатолий построил маленький прудик с рыбками. Декоративные пруды – это его хобби. Он строит их в каждом новом доме. Собственно, как истинный художник, занимается преображением реальности. В то время как Марина создает условия для творчества.em>

– Я не галерист в общепринятом понятии этого слова: я не очень умею продавать, – рассказывает Марина. – Но умею придумывать проекты, устраивать выставки. Очевидно, что художники, музыканты и прочие творческие личности не "создают товары первой необходимости", и народное хозяйство без них прекрасно обойдется. Поэтому мы должны были сами о себе позаботиться. Почти сразу по приезде мы познакомились с Мариной Генкиной, искусствоведом, арт-критиком и куратором выставок, которая репатриировалась в Израиль в 1990 году. И случилось чудо – одно из многочисленных чудес, которые происходили с нами в Израиле: оказалось, что мы с Мариной смотрим абсолютно в одном направлении и одинаково представляем себе, чем нам нужно заняться. С тех пор мы работаем вместе. Мы поняли, что необходимо такое место, где могут выставлять свои работы русскоязычные художники и куда сможет приходить соответствующая публика. То есть мы начали создавать художественную среду, которая будет понятна и близка всем. Мы открыли галерею в "Скицце" в 2007 году и почти сразу стали сотрудничать с Министерством абсорбции. Там есть специальная комиссия помощи репатриантам – деятелям искусств, которая финансирует проекты, в которых участвуют новые репатрианты. Поначалу проблема была только в том, что при выдаче грантов ставилось одно условие: как минимум пятьдесят процентов участников проекта должны были быть не более десяти лет в стране. И в первые годы нам было очень тяжело, потому что мы попали в такую воронку, когда у репатриантов "большой алии" уже вышел "срок годности", а "путинская" алия еще не началась. Тем не менее мы умудрялись делать по двенадцать выставок в год и выпускали по три-четыре каталога! Параллельно с этим мы придумывали свои проекты: камерные концерты, творческие вечера и даже джазовый фестиваль.

Мы беседуем в выставочном зале иерусалимского арт-центра "Бейт от ха-муцар", где сейчас располагаются более 20 небольших художественных студий. Дом этот – со своей уникальной (как все в Иерусалиме) историей. Строили его с конца XIX века потомки шотландских масонских семей как глазную клинику. А в 1969 году по распоряжению Бен-Гуриона сюда были приглашены деятели искусств. Сегодня в крошечных кельях, когда-то служивших палатами для больных, находятся студии художников, скульпторов, ювелиров, дизайнеров, керамистов и графиков. Некоторые старожилы работают здесь больше пятидесяти лет, другие, как Шелесты, появились относительно недавно. В этом здании, с крыши которого открывается вид на Иерусалим, находится "Скицца", дом для современных художников.

Помимо галереи, Марина Шелест курирует еще один проект – открыточный. Он уникален, прежде всего потому, что пытается возродить те времена, когда люди отправляли друг другу открытки, писали письма и разговаривали за чашкой чая.

– Аркадий Майофис – удивительный человек, он умеет придумывать проекты буквально из ничего и собирать людей. Он пригласил художников,  среди которых большинство – новые репатрианты из той "путинской" алии, которых нам так не хватало пятнадцать лет назад, когда мы только начинали свой путь в Израиле. Получился проект не столько художественный, сколько социальный и филантропический. Началось все с того, что он в свои наборы начал вкладывать сувениры. После некоторых экспериментов пришла ужасно симпатичная идея использовать открытки израильских художников. Во-первых, мир знакомится с Израилем, а во-вторых, это позитивный взгляд на страну тех людей, которые здесь недавно. Уже потом появились и те мастера, кто живет здесь много лет. Сейчас в проекте участвуют 36 художников. В итоге получился некий срез израильской пестрой жизни. Потом мы подготовили каталог, куда вставили и статьи искусствоведческие, и строки из классиков израильской поэзии, и цитаты из ТАНАХа. Таким образом мы соединили съедобное, то есть земное, с искусством, то есть возвышенным.

Согласно еврейской традиции, мир состоит из трех основных элементов:
– первый элемент – это начало, замысел, творческий порыв, мужское семя, которое зарождает жизнь;
– второй элемент – это процесс создания, или "вынашивания" замысла, это женский элемент;
– а третий – это гармония и вечное противостояние двух начал, он находится на глубоком, непостижимом уровне, без него невозможно слияние первоначал, и он же является их следствием, созданием новой жизни.
Анатолий олицетворяет первый элемент, он занимается непосредственно творческой работой. Марина – это второе начало, она организует среду, пространство и композицию. А то, что получается в итоге, будь то инсталляция, выставка, или целая художественная концепция, которая начинает существовать самостоятельной жизнью, – это третий элемент, результат их совместного труда.

– У каждого есть своя ценность, – объясняет Анатолий. – И каждый это понимает, а если не понимает, то ему обязательно подскажут. Для меня самое главное, что я могу работать в Иерусалиме, ходить по этим улицам, дышать этим воздухом. Я выхожу из своей мастерской и вижу Старый город, я спускаюсь по ступенькам и через десять минут оказываюсь у Стены плача. Каждый раз спрашиваю себя: это реально? Это действительно правда? Я не перестаю удивляться и радоваться этому каждый день...