Не каждый день из статьи, опубликованной в нашем еженедельнике, рождается книга, причем выходящая сразу на двух языках, но в данном случае всё произошло именно так. Публикация в «Еврейском камертоне» стала той косточкой, из которой выросло это раскидистое дерево: две книги, посвященные израильтянам – Кенде и Якобу Бар-Гера, ставшим своего рода Третьяковыми для независимого русского искусства 1960-х – 1980-х годов; неслучайно их коллекция (как, кстати, и собрание, подаренное Израилю Марией Самуиловной Цетлиной) была удостоена отдельной выставки и в Русском музее, и в Третьяковской галерее.
Книги эти – об этих переживших Холокост подвижниках, борцах за свободу Израиля (и Кенда, и Якоб были активистами подпольной организации ЛЕХИ, участвовали в Войне за независимость, а позднее Кенда работала в Министерстве обороны, а Якоб даже окончил Академию при Генеральном штабе) и за укрепление его международного положения (а в 1963 году они были делегированы на работу в ФРГ, с которой у Израиля тогда еще не было даже формальных дипломатических отношений). Именно эти удивительные люди стали – наряду с жившими в Париже Диной Верни и Жаном-Жаком Героном и американским профессором-экономистом Норманном Доджем – защитниками и послами независимого русского искусства.
Это сейчас произведения Дмитрия Краснопевцева и Владимира Немухина, Олега Целкова и Дмитрия Плавинского, Оскара Рабина и Владимира Янкилевского имеют богатую и выставочную, и аукционную историю – а полвека назад, особенно до печально знаменитой «Бульдозерной выставки» на пустыре в Беляево, прогремевшей на весь мир 15 сентября 1974 года, ими почти никто не интересовался ни в Советском Союзе, ни за его пределами. Двое израильтян, Кенда и Якоб Бар-Гера, были среди считанных провидцев, оценивших это искусство и протянувших руки помощи его творцам.
Над книгой работал коллектив израильских и российских авторов: историк и социолог Алек Д. Эпштейн, искусствоведы София Бирина, Александр Боровский и Татьяна Петрова. Алека Д. Эпштейна мы и попросили рассказать об этой книге.
– Выставки собрания Бар-Гера прошла и в России, в 1996 году, и семь лет спустя в Израиле, в только открывшемся тогда музее в Ашдоде, к каждой из них были изданы впечатляющие каталоги. Что побудило Вас работать над книгой по теме, вполне, казалось бы, изученной?
– Вполне изучено, если что и было, то собрание, хотя, убежден, в двенадцати очерках, написанных для нашей книги Софией Бириной, и оно раскрывается с новых сторон, а вот о судьбах Якоба и Кенды Бар-Гера было известно куда меньше, чем они того несомненно заслуживают. Да, каталог выставок собрания Бар-Гера был выпущен в 1996–2003 годах на разных языках: по-немецки, затем по-русски, а потом по-английски. Последнее издание не было идентично первым двум, которые, в свою очередь, были как раз очень похожи между собой, но заслуживает упоминания тот факт, что сама чета коллекционеров была представлена во всех трех книгах одним и тем же интервью, которое супруги дали Хансу-Петеру Ризе, причем выпущенное в Израиле по-английски издание увидело свет, когда Якоба уже не было в живых. Никаких других историко-биографических материалов, касавшихся судеб самих коллекционеров, равно как и формирования их собрания, ни в одном из трех каталогов нет.
В периодической печати появлялись отдельные интервью с Кендой и Якобом (особенно нужно отметить в этой связи публикации Ольги Козловой, а также беседу трех детей коллекционеров с Джоан Викери перед аукционом Sotheby’s в 2016 году, напечатанную в соответствующем каталоге), однако наша книга впервые делает известными российскому читателю многочисленные – и очень ценные – материалы, которые прежде доступными не были. Речь идет как о публикациях на языке иврит, в частности, о совместном интервью Кенды Бар-Гера и её старшей дочери, опубликованном на языке иврит в израильской газете «Ха’арец», так и беседах Кенды с Анной Веселовской и Иехудит Коэн-Харпаз, которые велись, соответственно, на польском и на иврите, были расшифрованы, но не отредактированы, никогда не печатались, всё это время находясь в семейных архивах детей коллекционеров, ныне живущих в Израиле и Швейцарии; я безмерно признателен им – Ривке Сум, Шломит Фейнер и Дову Бар-Гера, мне эти – и многие другие – материалы бескорыстно предоставивших.
В этих беседах Кенда с беспрецедентной полнотой рассказывала о своей жизни, в том числе о первых годах ее галерейной деятельности, встречах и совместной работе с Ниной Кандинской. Не будет преувеличением сказать, что именно через умершего в 1944 году Василия Кандинского Кенда Бар-Гера прошла удивительный для не бывавшей в СССР до конца 1980 х годов израильтянки путь к влюблённости в независимое русское искусство эпохи хрущёвской оттепели и брежневского застоя. Подробный биографический очерк, написанный мной с привлечением вышеописанных материалов, впервые позволяет узнать и понять, как Кенда, а позднее и Якоб прониклись искусством защищать искусство и его творцов тогда, когда они в защите особенно нуждались.
– История искусства очень многим обязана коллекционерам-подвижникам, работы из собраний которых украшают сегодня ведущие музеи планеты. Считаете ли Вы, что такими подвижниками были и Кенда с Якобом?
– Безусловно. Отмечу тот очень значимый факт, что отнюдь не всегда коллекции эти собирались в диалоге и с участием самих художников. Так, несколько лет назад крупный американский бизнесмен Леонард Лаудер подарил Нью-Йоркскому музею Метрополитен исключительное по значимости и ценности собрание произведений художников-кубистов первой четверти ХХ века. Хотя, в принципе, Леонард Лаудер мог общаться и с Жоржем Браком, и с Пабло Пикассо (первый ушёл из жизни, когда Л. Лаудеру было 30 лет, второй – когда 40), ни одно произведение не было приобретено им у самих художников; все живописные и графические работы были куплены им на вторичном рынке. Собрания, включавшие работы, приобретенные непосредственно у их создателей, имеют особое значение в истории и мирового, и русского искусства: преимущественно именно так формировались важнейшие коллекции П.М. Третьякова, И.С. Остроухова, С.И. Щукина, Г.Д. Костаки, Л.П. Талочкина и А.Д. Глезера. Именно так, не бывая сами в Советском Союзе, но наладив, несмотря на «железный занавес», каналы прямой коммуникации с художниками-нонконформистами, формировали свое собрание супруги Бар-Гера. Полученное мной от сына коллекционеров письмо, целиком цитируемое в нашей книге на стр. 87–89, добавляет важнейшие штрихи к пониманию того, каким нетривиальным образом сложилось это драгоценное собрание.
– Коллекция Кенды и Якоба Бар-Гера – самая значительная, но не единственная из собранных на Западе, в которой доминирует русское искусство второй половины ХХ века...
– Это правда, но, к сожалению, об этом пласте русской культуры в зарубежье очень мало знают даже специалисты. Отдельные произведения из коллекций покойных Дины Верни, профессоров Нортона Доджа и Питера Людвига, равно как и поныне здравствующих Жан-Жака Герона, Рене Герра и Михаила Карминского, экспонировались на выставках в различных российских музеях, но книг об истории формирования их собраний нет ни одной. Монография, подготовленная нами, является зримым доказательством того, что несмотря на все, связанные с этим сложности, такие книги могут быть написаны; их значение для воссоздания истории неподцензурной русской культуры представляется очень значительным – и потому я надеюсь, что коллеги пойдут за нами, продолжая протаптывать эту тропу!
– Соиздателем книги значится Еврейское общество поощрения художеств, но ведь книга посвящена искусству русскому…
– Невозможно отделить одно от другого. Как верно отмечают в своем предисловии к книге руководители этого Общества Сергей Богуславский и Дмитрий Эткин, произведения Михаила Шварцмана и Оскара Рабина, Владимира Янкилевского и Ильи Кабакова, Олега Целкова и Григория Брускина и ряда других мастеров современного русского искусства еврейского происхождения во многом именно благодаря Галерее Бар-Гера и опубликованным ею каталогам становились известны западному зрителю. Евреи – уроженцы России, Украины, Белоруссии, других бывших советских республик внесли огромный вклад в русскую культуру, ее уже просто невозможно представить без них.
– Алек, горькая ирония, что ваша с соавторами книга о коллекционерах, строивших мосты между Россией и Западом, всем политическим преградам вопреки, вышла в то время, когда эти мосты во многом разорваны вновь…
– К несчастью, так и есть, однако сама эта книга, опубликованная одновременно и по-русски, и по-английски таким мостом как раз является. И мы с Софией Бириной, как и обе дочери коллекционеров, Ривка Сум и Шломит Фейнер, живем в Израиле, тогда как единственный сын Кенды и Якоба, Дов Бар-Гера, – в Швейцарии, а обогатившие книгу значимыми статьями А.Д. Боровский и Т.А. Петрова, равно как и наш консультант и переводчик С.П. Брюн – в России, продолжая работать в ведущих музеях нашей страны в Санкт-Петербурге и Самаре, где четверть века назад коллекция Бар-Гера с триумфом была представлена зрителям. В свою очередь генеральный спонсор издания Илья Кушнирский, которому я особенно признателен, руководит работой компании Fine Art Shippers в США, а поддержавшие издание меценаты и коллекционеры, соучредители Еврейского общества поощрения художеств Дмитрий Эткин и Сергей Богуславский и основатель фонда In Artibus, издатель международной сети журналов The Art Newspaper Инна Баженова, без которых этих книг бы не было, ведут свою деятельность как в России, так и за ее пределами. Не будет преувеличением сказать, что все мы, создатели книги, следовали путем наших героев, продолжая строить мосты между людьми из разных стран, объединенных общей любовью к искусству.
Беседу провел Александр Тар
и с внуками Даниэлой и Йоавом.
Открытие выставки в Ашдоде, 2003 г.
