Ева Гессе

Ева Гессе родилась 11 января 1936 года в Гамбурге в семье адвоката-еврея и немки. Когда случилась Хрустальная ночь, Еве было два года. Тогда родители решили, что нужно бежать из Германии. Еву и ее старшую сестру Хелен отправили на одном из последних поездов спасательной операции «Киндертранспорт», помогающей вывозить еврейских детей из Германии. Планировалось, что пятилетнюю Хелен и двухлетнюю Еву на вокзале в Нидерландах заберут дядя с тетей, однако вместо этого девочек отправили в детский дом. Там они пробыли полгода, пока их родители не сбежали из Германии.

Воссоединившаяся семья переехала в Англию, а затем, в 1939 году, эмигрировала в США и поселились в Нью-Йорке на Манхэттене. А вот тетя и дядя Евы – как и ее бабушка с дедушкой – были убиты нацистами.
Здоровье матери Евы, страдавшей от биполярного расстройства, начало ухудшаться. Она тяжело переживала смерть родственников, к тому же не смогла найти работу.
В 1944 году родители Евы развелись. Отец женился во второй раз, но она так и не смогла наладить отношения с мачехой, которую тоже звали Евой. А год спустя ее мать покончила с собой. Для девочки это стало травмой, последствия которой она ощущала всю жизнь. Гессе говорила позже, что вслед за матерью у нее «отняли и имя, и идентичность».
Гессе окончила The High School of Art and Design в возрасте 16 лет, а в 1952 году поступила в The Pratt Institute of Design. Она проучилась только год и бросила учебу. Она посчитала, что правила академического рисунка подавляют ее талант.
Когда Гессе было 18 лет, она стажировалась в журнале Seventeen. В течение этого времени она также посещала занятия в Лиге студентов искусств. В 1954-57 годах она училась в Cooper Union, а в 1959 году получила степень бакалавра в Йельском университете, который также чуть не бросила. Ее уговорил доучиться один из преподавателей – абстракционист и экс-преподаватель высшей школы Bauhaus в Веймаре Джозеф Альберс.
После Йельского университета Гессе вернулась в Нью-Йорк, где поселилась в маленькой студии на 9-й авеню. Там она работала на полставки, создавая жаккардовые ткани для текстильной фабрики. Именно из этой практики у нее возникло пристрастие к разнообразным материалам и техникам обработки.
Она подружилась со многими другими молодыми художниками-минималистами. Тесная дружба с художником и теоретиком концептуализма Солом Левиттом продолжалась до конца ее жизни, именно он посоветовал молодой сомневающейся Еве:

«Научись время от времени говорить миру: “Пошел к черту!” У тебя есть на это полное право, – уговаривал он. – Просто перестань думать, беспокоиться, оглядываться через плечо, гадать, сомневаться, бояться, причинять себе боль и очернять – и корить, корить, корить себя. Прекрати это и просто делай».

В ноябре 1961 года Ева Гессе вышла замуж за скульптора Тома Дойла. В этом же году прошли первые выставки Гессе – в частных галереях, Бруклинском музее и музее Wadsworth Atheneum Museum of Art в Коннектикуте, старейшем из подобного рода заведений в США. Гессе представила акварельные рисунки, хотя впоследствии ее все больше интересовали трехмерные инсталляции.
В августе 1962 года Ева Гессе и Том Дойл приняли участие в мероприятии Allan Kaprow Happening в Лиге студентов искусств Нью-Йорка в Вудстоке. Там Гессе представила свою первую трехмерную композицию: огромную конструкцию из ткани в виде червя. Все желающие могли засунуть голову внутрь и привести «червя» в движение.
В 1963 году Ева Гессе провела персональную выставку работ на бумаге в галерее Аллана Стоуна в Верхнем Ист-Сайде в Нью-Йорке.
В 1965 году пара, чей брак к тому времени распался, переехала в Германию, чтобы Дойл мог получить резиденцию художника от немецкого промышленника и коллекционера Фридриха Арнхарда Шайдта. Они жили и работали на заброшенной текстильной фабрике в Кеттвиг-на-Руре близ Эссена около года. В здании оставались остовы ткацких машин, детали и инструменты, которые стали источником вдохновением для скульптур и картин Гессе. Так, ее первой скульптурой был рельеф под названием Ringaround Arosie, в котором был изображен покрытый тканью шнур, электрический провод и масонит.
Этот год в Германии стал поворотным моментом в карьере Гессе. С этого момента она продолжала делать скульптуры, которые стали основным направлением ее творчества. Вернувшись в Нью-Йорк в 1965 году, она начала работать и экспериментировать с нетрадиционными материалами, которые станут характерными для ее работ: латекс, стекловолокно и пластик.
После 15 месяцев в Германии пара вернулась в Нью-Йорк. Ее популярность Гессе пошла в гору, работы выставляли в престижных галереях, их хорошо встречали критики.
В 1968 году Ева получила приглашение принять участие в сводной выставке скульпторов «Девять» в галерее Лео Кастелли – причем среди девяти участников она была единственной женщиной. Кастелли называли «самой влиятельной фигурой на рынке современного искусства». Он сделал известными Уорхола и Раушенберга, попасть к нему было равнозначно получению «Оскара» в Голливуде. Однако на пути к большой славе Еве Гессе помешала болезнь.
В 1969-м художница неожиданно потеряла сознание во время работы в студии. В больнице выяснилось, что у нее опухоль головного мозга. Еве сделали операцию, после которой казалось, что шансы еще есть. Она уехала с друзьями в художественную колонию «Бердклифф» в Вудстоке – отдыхала, рисовала, создавала скульптуры. Вторую операцию назначили на конец года в Нью-Йорке. До этого Гессе надеялась закончить работу для предстоящей выставки: она трудилась над инсталляцией из L-образных скульптур. По замыслу, их можно было складывать в любом порядке – таким образом зритель открывал для себя новые смыслы. Однако состояние Евы резко ухудшилось. Собирать выставку ей помогали друзья и студенты из местной школы изобразительных искусств.
В мае 1970-го, перед открытием вернисажа, работу Гессе поместил на обложку влиятельный журнал «Артфорум». Это было признание, но, увы, запоздалое: Ева Гессе скончалась 29 мая 1970 года в возрасте 34 лет.
Художник Виллем де Кунинг назвал ее творческий путь, который укладывается в десятилетие, «романом с портретом».

«Вся моя жизнь была абсурдной. Каждый ее аспект был экстремальным – здоровье, семья, экономическое положение»,
– говорила Гессе, создавая хаотичные, полные сюрреализма скульптуры.

Это мог быть подвешенный лист фанеры, из которого свисали сотни нитей. Или огромная рама с трубой. Или сетчатый ящик, полный резиновых отростков. Среди них были и «баклажаны» на веревочках – так окрестили критики творения Гессе из пластика, напоминавшие фаллический символ.

«Я думаю, искусство – это нечто цельное, – объясняла Гессе. – Целый человек, который вносит свой вклад. По сути, искусство – это душа, и в этом его смысл».